«Книги с чердака в деталях»: рассматриваем устройство старинных книг.
«Превосходная настольная и полезная книга во всяком интеллигентном деле», окончание
Процесс создания цельного образа нашего раритета подходит к финишу — осталось рассказать историю проекта «Живописная Россия». Деятельность «Товарищества М. О. Вольфа» хорошо известна благодаря его сотруднику-«летописцу» С. Ф. Либровичу.
Российско-польский издатель, книгопродавец, типограф Маврикий Осипович Вольф (польское имя — Болеслав Маурыцы, 1825, Варшава — 1883, С-Петербург) родом из семьи врача. Вольф постигал книжное дело и книготорговлю в Варшаве, Париже, Лейпциге, Львове, Вильно, после нескольких лет странствий в 1848 году он приехал в Петербург. Поступил приказчиком в магазин иностранных книг, вскоре стал управляющим фирмой, одновременно издавал книги на польском. В 1853 году в Петербурге, на Невской линии Гостиного двора была открыта его первая книжная лавка, позже появились магазины в Москве, Витебске, Могилеве — их признавали образцовыми, с энциклопедическим подбором книг и эрудированными продавцами.
В 1853 году Вольф начал издавать книги на русском языке. Первой изданной им русскоязычной книгой стала «Общепонятная механика, примененная к сельскому хозяйству, промышленности и домоводству, составленная по курсу Делонэ, с изменениями, дополнениями и примечаниями Николаем Писаревским». Затем Маврикий Осипович выпускал детские книги, ставшие суперпопулярными (Купер, Майн Рид, Жюль Верн, В. Скотт, Чарская), исторические монографии, «Божественную комедию» Данте с иллюстрациями Г. Доре, Библию, мастерски оформленного «Фауста» Гете, «Картинные галереи Европы», «Атлас всемирной истории». Он издавал Бокля, Шлоссера, Куно Фишера. Собрания сочинений Пушкина, Лермонтова, Даля, Писемского, Лескова, Мельникова-Печерского, Мицкевича, Лессинга — и не только. За двадцать пять лет, с 1853 по 1878 год, Вольф выпустил в свет 3250 наименований книг (философия, наука, прикладные знания, педагогика, литература, искусство, математика, физика, медицина и не только). Одним из первых он стал издавать в России книги подарочного типа — для состоятельных покупателей.
Маврикий Осипович любил журналы и увлеченно затевал новые проекты: «Вокруг света», «Заграничный вестник», «Новь» (будущий «Новый мир»), «Задушевное слово», «Музей для всех», «Библиографические известия», «Известия книжных магазинов Вольфа» и не только.
В 1856 году он купил типографию, приобрел полтора десятка типографских машин и семь паровых станков. получил право комиссионной поставки в Россию «всех вообще принадлежностей типографского, словолитного и литографского искусства и переплетного мастерства». Маврикий Осипович печатал все, что «прилично и выгодно». В 1878-м он приобрел словолитню Ж. Ревильона. И сделал её одной из лучших, если не самой лучшей в России — это особая страница русского словолитневого дела.
«Не будет преувеличением сказать, что в серьезном направлении русской издательской деятельности М. О. Вольф был колонновожатым» («Новости», 1883, №53).
«Маврикий Единственный» приступил к работе над проектом «Живописная Россия», исключительно масштабным даже для «царя русской книги», в конце семидесятых годов, открыв второе двадцатипятилетие своей издательской деятельности. Первый том вышел в год вступления на престол Александра III, и «маленькая жизнь» проекта складывалась вполне в соответствии с «пестрым временем» венценосного Миротворца. Была поставлена цель: дать «…ряд верных, художественных, понятных каждому картин жизни нашего отечества настоящей и прошлой».
Приступая к составлению программы издания, редактор вполне согласился с издателем, что не следует допускать в многотомнике перепечаток и беллетристических статей. Подробная программа издания, составленная Семёновым, была разослана писателям и ученым.
Т.I — «Крайний Север и Озерная область с Петербургом»,
Т.II — «Финляндия и Прибалтийский край»,
Т.III — «Литовские и Белорусские губернии»,
Т. IV — «Царство Польское»,
Т.V — «Малороссия по правую и левую сторону Днепра и Новороссия»,
Т.VI — «Москва и губернии Московской или Верхневолжской промышленной области»,
Т.VII — «Внутренняя не степная область и юго-восточная Донско-Каспийская степная область»,
Т.VIII — «Нижне-Волжская и Уральская область»,
Т.IX — «Кавказ»,
Т.X — «Туркестан и Киргизские степи»,
Т.XI — «Западная Сибирь»,
Т.XII — «Восточная Сибирь, Амурский и Приморский край».
На первом редакционном заседании собрались почти все сотрудники из числа приглашенных редактором. Программу одобрили. И в «Живописную Россию» было вложено 550 тысяч рублей.
«… Только сильная поддержка со стороны публики может вознаградить те громадные затраты, которые уже сделаны или имеют быть произведены для этого издания, и тем дозволит издателю и на будущее время быть верным своей задаче — обогащать русскую литературу большими, много труда и издержек, требующими изданиями» (М. Вольф).
После смерти Маврикия в 1883 году дело продолжило «Товарищество М. О. Вольфа», которым руководил один из его сыновей, Людвиг (книгоиздателями стали и его внук Андрей, и правнучка Екатерина, издававшая в Германии «Брошюры Вольфа» - переводы русской классики).
Количество подписчиков на многотомник изначально было сравнительно велико, но не соответствовало издательским затратам: к 1893 году было недовыручено уже 250 тысяч рублей, и продолжение издания стало невозможным. Поэтому издатели перешли к такому способу сбыта, при котором они хотя и потеряли недовырученные при продажах первых томов 250 тысяч, но получили возможность довести дело до конца: было решено реализовать оставшиеся 65 тысяч томов как бесплатное приложение к журналу «Новь». С тем расчетом, что найдется не менее десяти тысяч читателей, которые пожелают воспользоваться случаем и, оформив подписку на журнал, получить бесплатно издание, стоящее триста рублей. Затраты погасили из подписной суммы, и издатели, после выдачи уже имеющихся 65 тысячи томов, получили возможность начать печатать следующие книги «Живописной России».
«…Дорогое детище, с которым мы сжились, с которым привыкли носиться и нянчиться, не жалея на него ни забот, ни трудов. Скажем более: мы сблизились с ним настолько, что привыкли видеть в этом труде памятник, который думаешь по себе оставить России» (М. О. Вольф).
Полное издание «Живописной России», законченное преемниками Маврикия Осиповича: 12 томов (19 книг), 6984 страницы текста — 220 очерков, созданных 93 авторами. 3815 иллюстраций, из них 400 — полосные. Получился и научный труд и уникальное описание России конца XIX века.
«…[Проект «Живописная Россия»] по своему внутреннему характеру представляет все данные, способные вызвать к нему самое горячее сочувствие публики: предмет — дорогой для каждого русского, любящего и желающего основательно изучить своё отечество; литературная и ученая обработка его — первоклассными и любимейшими нашими писателями; редакция его — одним из известнейших специалистов-ученых; рисунки — лучших художников».
В 1894 году воцарился Николай Александрович, начались времена перемен: «век-волкодав» накинулся и на семью Вольфа, польского еврея-выкреста протестантского направления аугсбургско-реформатского исповедания (подробнее ). 16 мая 1900 года на книжных складах «Товарищества М.О. Вольфа» был сожжен запас уже готовых томов «Живописной России», напечатанных текстов, иллюстраций. В пепел, дотла.
«Трудно себе представить, какой это был адский огонь... Ужасную картину представляли вылетавшие из окон в огромном количестве отдельные горевшие книжные листы, разносимые ветром по саду и сваливавшиеся на землю в виде пепла» («Петербургская газета»).
Отпечатать листы заново было невозможным, как из-за дороговизны издания, так и в силу условий договора с авторами. Повторно «Товарищество М.О. Вольфа» подверглось разорению в 1914 году: ратующие за величие России формирования черносотенцев (мутных полукриминальных объединений, финансируемых, как считают историки, министерством внутренних дел Уварова) под антисемитскими лозунгами уничтожали ценности, созданные творцами её идентичности и народного единства.
А дальше была «война трех кузенов» — Первая мировая, «скверная, долгая и никому не нужная» (сказал И. Ефремов, ученый и фантаст, сызмала воевавший как «сын при автороте»). Окопное сидение, революционные настроения, Николай II отрекся в пользу Михаила, Михаил отдал власть Временному правительству, бунт анархистов, большевики, разруха. Народ всё и всех пережил, но «…сколько их упало в эту бездну, / Разверзтую вдали!» Быстрота стремительных и разрушительных событий вынудила энциклопедическое по духу «Товарищество М.О. Вольфа», создавшее и распространившее около пяти тысяч научных, литературно-художественных книг и журналов, в 1918 году прекратить свою деятельность. 3 июня 1919 года «издательство на паях» было национализировано постановлением ВЦИК.
Что произошло с «книжным запасом» страны после революции? В ноябре 1918 года Совнарком издал декрет «О порядке реквизиции библиотек, книжных складов и книг вообще». В 1919-м Наркомпрос создаёт комиссию по организации Центрального управления библиотечным делом, власть начала составлять свой «индекс запрещенных книг». В 1920-м Главполитпросвет разослал инструкцию о пересмотре каталогов и изъятии из общественных библиотек «идеологически вредной и устаревшей» литературы – власть изначально невзлюбила иных. В список вошли труды Платона, Декарта, Канта, Шопенгауэра, Спенсера, Маха, Евангелие, Талмуд, Коран, книги Ипполита Тэна, В. Джемса, Гефдинга, Карлейля, Метерлинка, Ницше, О. Мирбо, Л. Толстого, Ф. М. Достоевского и другие столь же опасные сочинения. Вся литература в старинной орфографии была названа «реакционной и подлежащей изъятию», и не только из общественных библиотек: изъяты были и книжные собрания из дворянских усадеб, храмов, монастырей. Жизнь книг, перечисленных в «Указателе», заканчивалась на кострах. Так началась отмена культуры, «до основанья», обнуление смыслов, созданных поколениями патриотов. Предположительно, по современным данным, «новыми геростратами» было уничтожено до 80 процентов книжных богатств России.
«Люди, случайно оказавшиеся при сожжении книг, пытались хоть что-то взять себе, выпрашивали и умоляли красноармейцев, проводивших экзекуцию. Кто поинтеллигентнее, шли в город, брали хлеб, соль, махорку и за взятку выпрашивали книги у красноармейцев, выхватывая из огня… Без слез нельзя было смотреть! Какие ценности горели! Порой тома книг в золоченых переплетах… Охрана в буденовках грозила стрелять по самовольникам, пытавшимся взять книгу… Затворами щелкают, кричат: «Разойдись!» Очевидно, было дано указание строго проследить за уничтожением книг, за неукоснительным выполнением приказа». (цитата )
В итоге монументальное творение множества авторов, энциклопедия «Отечества нашего в его земельном, историческом, экономическом и бытовом описании», над которой три десятка лет трудились учёные, литераторы и художники, стала библиографической редкостью — на антикварном рынке можно найти лишь ее разрозненные экземпляры.
P. s. В книге отсутствуют сведения о владельцах: нет экслибрисов и суперэкслибрисов, дарственных надписей, автографов, пометок букинистических магазинов. Все свои 142 года фолиант прожил в одной семье? Редкое везение для смутных времен, дар бесценный.
Кто был его хранителем? Каждая пережившая политическую смуту книга — царская ли, религиозная ли, старообрядческая, террористическая, анархистская, буржуазная, троцкистская, диссидентская, лженаучная, самиздатовская, тамиздатовская — была укрыта от расправы человеком. Библиотекари, получив очередной приказ, прятали «приговоренных» в книгохранилищах. Библиофилы разбирали «осужденных» по домам. В тесных коммуналках на полках не было свободного места, но из книг научились складывать «стол» или «кровать» — реально, так и жили годами. А степень риска можно просчитать по уровню кровожадности текущего исторического момента.
Фолиант, переживший «морок более чем вековой» и уцелевший, Блохинке подарил Сергей Борисович Муравьев. Реликвию музейной ценности сохранила его бабушка, В. С. Ревицкая (1924–2011). Ветеран Великой Отечественной: семнадцатилетней Варя начала свою войну «в окопах Сталинграда» и закончила на Эльбе. Заслуженный учитель России, ветеран труда: Варвара Сергеевна преподавала в дубненских школах русский язык и литературу. Фолиант пережил всё и всех под её покровом: «В квартире у них тепло и уютно, в особенности замечательны кремовые шторы на всех окнах, благодаря чему чувствуешь себя оторванным от внешнего мира… А он, этот внешний мир… согласитесь сами, грязен, кровав и бессмыслен» — вспомнить здесь дом булгаковских Турбиных уместно, не правда ли? И внезапно получился разговор о самом важном: как уберечь Родину вопреки.
Как и каждое уцелевшее книжное создание, наш раритет по судьбе оказался счастливчиком. И может служить талисманом — более убедительным, чем бронзовые городские коты, носы которых блестят от суеверной озабоченности прохожих. Коснитесь взглядом золотого фолианта — и в сумеречные времена удача будет сопутствовать вам, всем дочитавшим.