«Книги с чердака в деталях»: рассматриваем устройство старинных книг. Кликайте на фото для увеличения.
«Превосходная настольная и полезная книга во всяком интеллигентном деле», продолжение
Если бы вы в XIX веке выбирали для книги бумагу по ощущениям — вы бы тоже выбрали веленевую: высокосортную, чисто целлюлозную, хорошо проклеенную, плотную. При её изготовлении использовалась черпальная форма с тканевой сеткой, не оставлявшей на бумаге отпечатков и линий: на просвет лист равномерен, без выраженной структуры. Гладкие желтоватые страницы напоминают тонкий пергамент — для формирования целостного образа книги необходимы не только визуальные, но и тактильные ощущения. Маврикий Осипович выбирал веленевую бумагу часто, ей отдавали предпочтение и художники. На таких листах напечатано большинство крупноформатных книг Вольфа, что делало их значительно дороже обычных. Бумага в «Живописной России» несколько тоньше веленевой же бумаги других его подарочных изданий — из-за значительного объема книг. Но! первый том в подарочном варианте был отпечатан на слоновой бумаге, характерного желтовато-бежевого цвета слоновой кости — книжной и рисовальной бумаге высочайшего качества.
Пагинация постраничная, за исключением листов с гравюрами — полосных иллюстраций, расположенных на отдельных, чистых с обратной стороны листах, которые не пронумерованы. Номер арабскими цифрами проставлен на левой странице — в левом верхнем углу, на правой — в правом, исключая начало очерков, как это принято и сейчас.
Нумерация страниц продолжена с конца первой части. Нетривиальный штрих — номера страниц оглавления обозначены римскими цифрами.
Колонтитулы, не отделяющиеся колонлинейкой, расположены посередине страниц над текстом. Колонтитул левой страницы отражает название тома, а правой — сообщает номер текущего очерка и его название.
Основной шрифт многотомника— обыкновенный миттель, одноцветный черный. Рисунок текстового шрифта ассоциируется с просветительским пафосом издания: шрифт ясный и понятный, читается легко, несмотря на устаревшую для нас орфографию. Высота кегля — 14 пунктов, как в детских и учебных изданиях.
Разгадываем буквицы как ребус — каждый очерк открывается гравированными инициалами-заставками. Они отличаются по стилю и композиции, поскольку рисованы и гравированы разными художниками и мастерами: на изображениях увековечены их имена.
Способы воспроизведения декоративных элементов (буквиц, концовок, политипажей) и иллюстраций на протяжении времени издания многотомника менялись не раз: гравюры на дереве, гравюры на цинке, фотоцинкография с живописных и графических работ, фотографии с натуры и не только, что и придает изданию особую ценность как памятнику ксилографического искусства. В «Иллюстрированном каталоге» Вольфа указано, что иллюстрации к изданию «резаны на дереве Брендамуром в Дюссельдорфе, Клоссом в Штутгарте, Паннемакером в Париже, а равно лучшими нашими граверами в Петербурге и Варшаве». В первом томе гравюры одноцветные, тоновые, выполнены в технике торцовой гравюры на дереве и воспроизведены в книге высокой печатью.
Рисунки детальные, очень тонкие, насыщенного серо-черного цвета. Размещены они внутри текста, к содержанию текстового фрагмента всегда — или почти всегда — привязаны. Прослеживаем связь рисунка текстового шрифта с картинкой, ловим резонанс между автором текста и иллюстратором — и вербальное искусство переходит в невербальное.
В книге нет примечаний, постраничных сносок, нет и филиграней — водяных знаков. Отсутствуют сведения о переплете, цене, тираже. Библиографических ссылок тоже нет. Из справочно-вспомогательного аппарата кроме колонтитулов имеется оглавление, где перечислены названия и авторы очерков, а также названия иллюстраций и имена их создателей, в том числе особенно любимых издателем: Н.Н. Каразин — «художник-турист», он часто рисовал с натуры, Н.С. Самокиш, Г.С. Седов.
Изображения имеют не только художественную, но и историческую, этнографическую, искусствоведческую ценность. На иллюстрациях увековечен облик городов и сел, детали быта, традиции местных народностей.
Их нравы, обычаи, обряды и развлечения, одежда, жилища.
Зафиксированы горожане, схваченные взглядом художника почти 150 лет назад, – взгляните на прохожих на Миллионной улице. На нищих.
Пейзажи, в том числе инженерно-промышленные.
Репродукции из Императорского Эрмитажа.
Памятники, здания, интерьеры, в том числе библиотечные.
В неожиданном ракурсе запечатлен Санкт-Петербург.
Роль концовок глав исполняют изысканные рисунки.
Выгравированная надпись-политипаж «Оглавление» — сложносочиненный символ: объемные белые буквы нанизаны на заточенное гусиное перо и отточенный карандаш с прикрепленным чернильным пером – фоном служат облака и луна с наложенным на нее месяцем.
Ветвь плюща— простая виньетка, политипаж, — закрывает том как концовка в оглавлении.
«Живописная Россия» — одно из немногих изданий XIX века, общий художественный стиль которого можно определить как реализм: строгое внутреннее оформление; обыкновенный основной шрифт, годящийся для школьников; иллюстрации документального характера — реалистичные, зачастую бытовые зарисовки. Элементы оформления книги сцементированы, академической проработке текстов соответствует высокий дизайн. И книга воспринимается как целое, а не только как текст. Иллюстрации и целостное оформление — здесь есть все то, что делает из книги арт-объект, а не просто артефакт. Ручной набор, гравюры и драгоценный переплет превратили печатную книгу в уникальный объект искусства, отразивший драму эпохи: реалистический нарратив — и под пафосной золоченой обложкой в стиле ампир.
(окончание следует)