Теперь наш библиограф Г. А. Соловьева знает слово «читер» :) Наслаждайтесь очередной россыпью завораживающих параллелей в ее рубрике «Годичные кольца»: Ильф с Петровым и другие южане, Шмелёв, Платонов, Сабатини и Лорка — выпустили свои книги в одном и том же 1931 году, девяносто лет назад.
— 26 января в Дели был освобождён из тюрьмы «…бунтарь из мелких адвокатов …в роли полуголого факира разгуливающий по ступеням дворца вице-короля» — так видел У. Черчилль человека, создавшего, под влиянием индуисткой идеи ахимсы, философию ненасильственного сопротивления власти. Чуть позже Махатма Ганди и вице-король (помнит ли кто-нибудь, как его звали?) подпишут соглашение. В итоге его соратники получили свободу, а Индия — независимость.
Серебряный век — недолгий, но великолепный, — «как умысел и вымысел» закончился. Акмеист О. Мандельштам именно в 1931-м поставил на длящийся момент свою печать: «Мне на плечи кидается век-волкодав…».
В прошлой жизни футурист и теоретик формализма, «мастер остранения» В. Шкловский в 1931 году пишет «Житие архиерейского служки». Именно он использует в статьях термин «Юго-западная литературная школа», подразумевая эстетические особенности творчества авторов-южан, в основном одесситов, таких как И. Бабель, Л. Славин, И. Ильф и Е. Петров, Ю. Олеша, В. Катаев, Э. Багрицкий.
Когорта южан дала нам в 1931-м плеяду прорывных для русской литературы персонажей, на излете НЭПа переформатировавших общественное сознание. Герои-плуты, мистификаторы, адепты игры, в том числе с «чужими» текстами. Блистательно отточенные фразы И. Ильфа и Е. Петрова выстроились в обаятельнейший шедевр — «Золотой теленок» уродился в жанре плутовского романа, ошибочно считавшимся почившим в бозе. Остап Бендер — великий комбинатор, истинный читер в эпике социализма. В «цитатной стихии», применяя утонченные аллюзии, соавторы создают мета-чудо, запечатленное в мозгу каждого из нас. Сотворенное чудо вошло в ДНК современного литературного языка: каждый русскоязычный цитирует турецкоподданного, даже если не читал. Мысль о том, что «спасение утопающих дело рук самих утопающих», стала почти национальной идеей. Как и в любом другом тексте, ставшем бестселлером, в романе проступают онтологические истины: стремление остаться в «мифическом» времени (конфликтующем с «профанным») вызывает «ужас истории» (согласно М. Элиаде). Настоящее доказывает: исчезновение образа прекрасного будущего опустошает пространство, в том числе вполне себе буквально.
В мире «Одесских рассказов» И. Бабеля живут, наоборот, по строгим правилам: «На Тартаковского на Молдаванке уже было совершено девять налётов. Его дважды выкрадывали для выкупа и однажды хоронили с певчими. Десятый налёт считался уже грубым поступком».
90 лет назад М. Булгаков закончил инсценировку «Мертвых душ» с новым эпилогом: Чичиков, подобно Наполеону мчащийся в птице-тройке к новым завоеваниям, арестован и… освобожден за взятку.
Л. Кассиль завершил забавную повесть «Кондуит и Швамбрания»: «Кто-то на крыльцо земского привинтил очень большой бот с письмом: кому подойдёт, та будет земской начальницей».
В 1931-м Ю. Олеша пишет «Альдебаран», И. Шмелев — повесть «Богомолье». Создает свой «купеческий клуб» («Егор Булычов и другие», «Сомов и другие») «МАКСИМально горький» и великий А. М. Пешков. По благословению Архиепископа Брюссельского и Бельгийского СИМОНА изданы размышления Г. Федотова о русской святости в доступной нашему разумению манере («Святые Древней Руси»).
Отчаявшись издать свои сочинения, философ С. Кржижановский составлял свои новеллы в «книги», игнорируя хронологию, но усиливая смыслы. В 1931-м сложилась еще одна модель мира в жанре «книга новелл» под названием «Чужая тема»: «Не хотели б вы приобрести, гражданин, философскую систему? С двойным мироохватом: установка и на микро- и на макрокосм. Проработана в строгом и точном методе. Ответ на все запросы. Ну, и... цена без запроса… Вы колеблетесь, гражданин. Между тем миросозерцание, которое я мог бы уступить вам и в рассрочку, вполне оригинально; не подержано ни в чьих мышлениях. Вы будете первым, просозерцавшим его. Я — лишь так, простой конструктор, сборщик систем. Всего лишь».
С 1930 года с вполне обоснованной формулировкой («вы не сливаетесь с эпохой») были запрещены переиздания А. Грина и введены ограничения на новые книги: по одной в год. В 1931-м он замыслил роман «Недотрога», оставшийся незаконченным. Роман был реконструирован и издан в 1996 году.
90 лет назад Андрей Платонов, также из когорты бессмертных, закончил «Котлован», который был издан лишь в 1951-м, о чем можно сожалеть, потому что в этом тексте есть и прозрения, и предостережения: «Все бедные и средние мужики работают с таким усердием, будто хотят спастись навеки в пропасти котлована». Прекрасный и неповторимый слог. Слова работают во всей своей многозначности, образуя небанальные семантические связи, вызывающие взрыв мозга, взрыв преобразует действительность. Но картина мира получилась страшней, чем у Достоевского. Пробежав взглядом иную страницу, хочется ее развидеть навсегда.
В англоязычном мире 90 лет тому назад бестселлером стала первая часть трилогии Дж. Голсуорси «Конец главы» – «Девушка ждет». Скандальный успех имел роман «Дочь полковника» Р. Олдингтона, сейчас никого не шокирующий. Очередное воплощение Зла, прибывшее на Землю, было уничтожено в «Мире красного солнца» К. Саймака. Появился «Дух любви» — дебют Д. Дюморье. Э. Гарднер «сшил» очередное «Дело…», на сей раз «о конфетах». П. Г. Вудхауз, «лучший писатель среди ныне живущих», в 1931-м издает историю про «Большие деньги», У. Фолкнер — «Святилище», А. Кристи — «Загадку Ситтафорда». Возникает «Замок Броуди» А. Кронина. Р. Сабатини снова отсылает нас в XVII век на Карибское море («Хроника капитана Блада»).
Весной 1931 года Говард Филлипс Лавкрафт издал повесть «Хребты безумия», напомнившую миру о непознанных древних цивилизациях.
Вениг Адольф на чешском языке создает загадочный образ одного из любимейших нами городов – опубликованы «Сказания старой Праги. Чудеса и тайны древнего города»: воспользовавшись этой книгой как путеводителем, вы не отличите вымысла от правды. А в Аргентине Федерико Гарсиа Лорка, на испанском, сыграл в народном фарсе для кукольного театра — спектакле по своей пьесе «Балаганчик дона Кристобаля»: «Можете плакать или смеяться, теперь мое дело — сторона».
